Сергей Фомичёв - Сон Ястреба. Мещёрский цикл
– Не каркай, – нахмурилась Мена. – Одного бога осилили, и с другими разберёмся.
Она легла спать, лишь убедившись, что лихорадка ослабла.
Мену разбудила неясная тревога. Приоткрыв глаза, она увидела Сокола сидящим возле костра.
Напротив чародея, убрав под себя ноги, сидело какое-то заросшее волосами существо. Его можно было бы принять за вурда, если бы не отвратительного вида харя, непохожая ни на человеческое лицо, ни на вурдово, а скорее напоминавшая звериное рыло. Сперва Мена подумала на нечисть, какая в большом числе обитает на чёртовых дорогах. Но первые же слова волосатого уродца показали, что дело обстоит куда как хуже.
– Хозяин мой, – сказало существо. – Мы ожидаем тебя с нетерпением. Каждую ночь собратья взывают к богам, надеясь на обретение пастыря. Мы считаем дни и часы…
– Я не могу быть так скоро, – ответил Сокол. – Мои мысли плутают в тумане, мой разум пока не подвластен долгу.
Голос у чародея был неестественно ровным, каким-то бесчувственным, блеклым.
– Поспеши, – попросило существо. – Мы не можем долго оставаться без водителя. Вараш запустил множество дел. Последние месяцы он никак не проявлял себя.
Мене стало страшно. Она старалась дышать ровнее, чтобы случайно не выдать себя. Глаза сомкнула, оставив узкие прикрытые ресницами щёлки. Едва заметно накрыла ладонью оберег, и почувствовала частое биение собственного сердца.
Тем временем, рядом с заросшим существом появилась ещё одна тварь. Эту и вовсе не с чем было сравнить. Тело словно собрано из лоскутов кожи, чёрное, как уголь, но с неприятным маслянистым блеском.
Судя по тому, что дальнейший разговор повела новая тварь, она и являлась в этой парочке старшей.
– Мы сумеем помочь тебе освободиться от спуда, – заявил выродок.
– Не стоит торопиться. Спешка чревата безумием, а возможно и смертью. Вам нужно набраться терпения.
– Тебе не мешают спутники? – спросила тварь. – Мы могли бы помочь избавиться от них.
Мена вздрогнула.
– Нет, не мешают, – ответил Сокол спокойно, словно рассуждал об удобстве одежды. – Они не способны остановить воплощение, зато могут пригодиться в дороге.
– Эта дорога совсем не нужна.
– Это не мой выбор.
– А этот, что преследует вас? Не стоит ли избавиться от него?
– Я не знаю кто он, но не чувствую в нём опасности нашему делу.
– Призови нас, если будет нужда.
Маслянистая тварь исчезла. Мигом спустя, исчезло и волосатое существо. Чародей тут же повалился на бок, словно его подстрелили. Мена подскочила но, увидев, что тот попросту спит, устало осела рядом.
Она глубоко вдохнула. Сердце продолжало бешено колотить по рёбрам, но жуткий страх отступил. Мена отдышалась и взглянула на небо. Близилось утро. Девушка полезла в мешок, но нужного снадобья не нашла.
Она разбудила Тома.
– Присмотри за стариком. Если вдруг проснётся, крикни меня, я тут рядом поброжу.
Уже достаточно рассвело, чтобы различать очертания листьев. Девушка искала траву, что могла бы помочь чародею. Хоть обычай и запрещал рвать цветы до положенного времени, однако ночное происшествие не оставило ей выбора. Запреты запретами, но и случай теперь был особый.
Она вернулась до пробуждения товарища и успела поставить котелок на угли.
Сокол проснулся от сильной головной боли. Однако от жара не осталось и следа. Увидев его перекошенное лицо, Мена вдруг улыбнулась, даже вроде как вздохнула с облегчением, и тут же поднесла к губам чародея отвар.
Он глотнул и нахмурился.
– Почему моя боль вызывает твою улыбку?
– Потому как означает, что ты всё ещё прежний Сокол.
– В каком смысле? – поморщился тот.
– Ты помнишь, что делал сегодня ночью?
– Спал.
– У тебя были гости.
– Вот как? Чёртова дорога чудит?
– Да нет, – качнула головой Мена. – Судя по разговору, те самые, что ждут, не дождутся твоего воплощения в Кугурака.
– Странно, – он потёр виски. – Мне снилось, будто я пытаюсь встать, но какая-то сила удерживает меня.
Сокол прислушался к нутру, но кроме привычной уже смутной тревоги, ничего особенного не обнаружил. Как бы ни бодрился он перед спутниками, а понял, что совсем близко опасность подступила. Вот-вот сомкнуться на горле лапы судьбы.
Чародей вновь принялся искать выход. Подумывал уже было отказаться совсем от способностей колдовских. Непросто такое провернуть, но можно. Конечно, тому, кто с детства силой обладает, простым человеком стать вовсе не праздник, всё равно, что ослепнуть или оглохнуть. Но свобода дороже, и Сокол готов был ради неё на многое. Однако, прикинув так и эдак, понял – толку не будет. Не за способности на людей страшный долг ложится. Кугурака своя сила наполняет. Пусть хоть селянин он бывший и в ведовстве несведущ. Другое дело, что из простых людей никто не живёт столько, чтобы старшим стать.
И от имени не откажешься. Мелькнула мысль с медведем каким-нибудь именами поменяться. Мол, Сокола ищите? А вон он в малиннике слоняется. Изящный такой ход, жаль только, бесполезный. Годами-то с медведем не поменяешься. А значит, и мишку самозванного в Кугураки определят.
Не было выхода.
Ночью Мена вовсе спать не ложилась. Всё ждала, когда гости незваные вновь пожалуют, Сокола торопить. Но не появился никто ни этой ночью, ни следующей. Только духи лесные шумели. Но эти теперь Мене родными казались. И то сказать, какой от них вред? Так, попугать только и способны.
Глава XXIV. Перехватчик
К Мурому вышли только на пятый день.
До последней возможности Сокол старался держаться под прикрытием глухой чащи, но за несколько вёрст от города скрываться стало негде. Муром потреблял дерево в огромных количествах, и заросли отступали от его стен всё дальше и дальше. Последний клин леса истаял. Тропка упёрлась в дорогу. По обе стороны, насколько хватало глаз, раскинулись поля и луга. Всюду копошились люди. Даже непривычно после глухого леса такое оживление наблюдать. Из тишины словно на торжище в разгар дня попали.
Город и все его окрестности переполняли войска. Сокол увидел и мещёрцев, и рязанцев, и муромцев; бояр, дружинников и ополченцев. Мелькали среди них и знакомые по прежним делам лица. Не всех смогла вместить Муромская твердыня. Обозы сбивались в гуляй-города, шатры разбивались перед стенами. Отряды становились в деревеньках.
Добираясь сюда от самой Рязани через южные княжества, силы союзников обрастали, как снежный ком. Но то была только часть собранных князьями войск. Только малые дружины, да передовые отряды. Прочие же оставались до поры в своих уделах, готовясь выйти в поход по первому зову.
Про съезд, тем более про московский поход, разговоров в открытую не вели. На свадьбу Бориса Константиновича якобы собирались князья. Так и людям говорили. Кроме самых ближайших сподвижников, никто не знал истинной цели сбора. Однако разговоры о свадьбе не могли никого обмануть. Предчувствие большой войны, ощущение чего-то значительного, эпохального завладело умами и душами многих.
Люди многозначительно переглядывались, ободряя друг друга. Не зря такая силища скопилась, ох плохо кому-то будет. Кому именно, тут мнения расходились. У каждого свой перечень врагов в сердце засел.
Сокол догадывался: нечто подобное происходило сейчас и в Литве, и в Новгороде, и во множестве городков, что присоединились к большому союзу. Петля на шее Москвы готова была сойтись…
Много лет ждал Константин удобного случая, и вот он настал. Не было в Москве митрополита, викарий уехал в Царьград, а новый князь Иван отправился на Ахтубу за ордынской поддержкой.
– Не перегорели бы только в рвении своём, – произнёс Сокол задумчиво. – Нельзя лук в натуге долго держать, тетива ослабнет.
В другой раз чародей и порадовался бы за князей, и сам с удовольствием похлопотал бы над приготовлениями, но висящее над ним проклятие отравляло жизнь, а ещё и тревога за друзей забот прибавляла.
***Постоялый двор был переполнен народом, но небольшая комнатушка для новых гостей нашлась.
– Сперва надо бы твоего товарища отыскать, – напомнил гасконцу Сокол. – Предупредить. В Мещёрске говорили, будто он где-то в Муроме укрылся. А слухи про аравийца сюда могли и не дойти.
– А если араб его раньше нашёл и теперь нас поджидает? – спросила Мена. – Мог ведь он вычислить наш путь? Что если не пошёл лесом, а спокойно добрался дорогой?
– И так может быть, – согласился чародей. – Потому вы затаитесь покуда здесь, а я по знакомым пройдусь, поспрашиваю. И про моряка, и про араба.
